укллегон
любовь народа, ни стены сената, храма или дома
не могли служить защитой. «Цивилизованным»
Римлянам были не в новинку ни человеческие
жертвоприношения времен Гелиогабала, ни
кровавый театр Нерона. Они познали все пре
лести рабства и тирании —римский гражданин
знал лишь альтернативу: либо быть рабом и пре
смыкаться перед тираном, либо самому быть
тираном и требовать рабского подобострастия и
покорности. Римляне были не просто наблюда
телями, а творцами такой истории, где нормой
стали костры из книг, убийства в сенате, глади
аторские бои, пытки и распятия преступников и
рабов, и — глубина падения их хваленого пра
ва! —безбожно-безчеловечная казнь Того, Кто
не был ни преступником, ни рабом! С психикой
этого народа произошло нечто, позволявшее им
получать наслаждение от вида безоружных лю
дей, терзаемых на арене хищниками, или нахо
дить особый вкус в мясе мурен, откормленных
человечинкой. Их невозможно было напугать
ничем —во всяком случае, не обезображенны
ми боевой раскраской лицами или крысиными
шкурками, —и они расчетливо воспользовались
бедственным положением «беженцев», предло
жив им для начала программу «золото в обмен
на продовольствие» —потому что знали: у этих
дикарей золото водилось в несметном количе
стве. Но и оно у Готов кончилось; тогда беженцы
